Комаров Алексей Филиппович (1921 - 2013)

Сержант, минометчик 428 минометного полка 28 артдивизиона
 прорыва  резерва Верховного Главнокомандующего

Один из сильнейших гребцов послевоенного времени, заслуженный мастер спорта, 12-ти кратный чемпион и призер чемпионатов СССР в четырех классах лодок, 3-кратный чемпион Европы (1953, 1954 и 1956) , победитель Хенлейской регаты 1954 г., серебряный призер Олимпиады 1952 г. в Хельсинки в составе восьмерки с рулевым,  заслуженный тренер РСФСР, судья Всесоюзной категории.

Выпускник ГЦОЛИФК 1958 г.,  более 45 лет проработал в ГЦОЛИФК, доктор педагогических наук, профессор,  один из основоположников современной теории и методики гребного спорта. Награжден орденом «Отечественной войны II степени»,  медалями «За боевые заслуги», «За Победу над Германией», «За Доблестный труд» и юбилейными медалями.

Алексей Комаров, студент станкостроительного института, услышал тревожное слово «война» в тот момент, когда собирался принять старт в чемпионате Москвы по академической гребле. 22 июня 1941 г. Алексей в составе восьмерки «Крыльев Советов» выиграл гонку с участием сильнейших московских и ленинградских экипажей. Эти соревнования приравнивались к чемпионату СССР. Из всей восьмерки, с кем Алексей гонялся 22 июня 1941 г., трое погибли: Ю.Васильев, Н.Долгов, О.Тенников.

Вскоре Алексей, как и многие его друзья по спорту, с оружием в руках ушел защищать Родину. Воевал на Карельском  перешейке, на Ленинградском  фронте, на 2-м  Прибалтийском  фронте.

Воевать начал в конце 1941 г. на Карельском перешейке, под Кандалакшей, в составе маршевой роты 71-й стрелковой дивизии. Алексей Филиппович вспоминал: «Тогда попав в часть, я спросил у старшины, когда получу винтовку. Он ответил: „Получишь тогда, когда кого-нибудь убьют“… Винтовку я получил быстро». Вначале был  стрелком, пулеметчиком лыжного батальона. Боевое крещение принял в декабре в районе Беломорско-Балтийского канала. Бои были тяжелыми, глубокий снег, морозы, когда убили напарника, пришлось одному вытаскивать и пулемет, и боезапас.

Из воспоминаний А. Ф. Комарова:

«В январе 1942 года наш 126-й стрелковый полк вел оборонительные бои в Карелии, недалеко от города Повенец… Однажды лыжный батальон, в котором я служил, после полуночи был поднят командой: «В ружье!». Как выяснилось, к нам в тыл проникла группа немецких разведчиков. Перед бойцами была поставлена задача: прочесать лес. К этой операции приступило несколько групп лыжников, в одной из них был и я. Мы шли, соблюдая всяческую осторожность, и были готовы к любым неожиданностям.

Врагов удалось обнаружить только под утро: их выдал разговор, который они вели. Пятеро наших бойцов пошли в обход, а остальные залегли и изготовились к бою. И вдруг — очередь из немецкого автомата! Фашисты обнаружили нас и первыми открыли огонь. Мы дали несколько ответных очередей, а затем вновь наступила тишина: стрелять бесполезно, в темноте ни мы их не видим, ни они нас. Так и лежали в снегу, дожидаясь рассвета.

В предутренние сумерки вновь завязывается перестрелка, и вот тогда-то мы заметили, что четверо вражеских разведчиков на лыжах быстро уходят в сторону линии фронта. Вшестером бросаемся в погоню, а пять наших товарищей остались лежать на снегу…

Завязалась необычная гонка. Догнать врага было делом нелегким, все они оказались хорошо подготовленными лыжниками. Время от времени мы открывали огонь по убегавшим фашистам, но он был не эффективным: ведь вели его без прицела сходу, да и по движущейся цели, к тому же и деревья мешали. В бешеном темпе пробежали около 8-и километров и готовы были еще бежать сколько угодно, только бы отомстить фашистам за своих погибших товарищей, взять хотя бы одного из убегавших в качестве «языка»…

И вновь короткая перестрелка. Ранен наш боец, но и один фашист, тоже раненый, отстал и был взят нами в плен. В это время другие немцы, сбросив куртки, сделали стремительный рывок, уходя к своим. В последний раз даем очередь из автоматов и видим, как один из них валится на землю. Пленный немец оказался обер-лейтенантом и, как я потом узнал, этот пленный дал на допросе ценные сведения нашему командованию».

Осенью 1942 г. Алексея Комарова  перебросили на Ленинградский фронт. Алексей Филиппович  вспоминал:

«Под Ленинградом пришлось хлебнуть, как говорится, по полной программе. Наша дивизия участвовала в Синявинской операции войск Ленинградского и Волховского фронтов. Цель была —  деблокировать Ленинград и сорвать новый штурм города, который готовили немцы. Все это планировалось завершить к празднику 7 ноября. Но не получилось у нашего командования. Ленинградский и Волховский фронты так и не соединились, потери же были колоссальные. Вспоминаю иногда, как мы наступали со стороны болот без артподдержки, а немцы укрепились на высотах, что под Синявиным, и поливали нас огнем как хотели. У нас был приказ —  идти вперед! И мы шли и гибли на каждом шагу. Болота уже замерзли, и по ним двинулись немецкие танки. Деваться нам, пехоте, было просто некуда. Именно здесь я получил тяжелую контузию».

11 месяцев провел в госпитале. Первые три дня у него даже фамилию не спрашивали ­­ — настолько все были уверены, что не выживет. Но он выкарабкался, а осенью 1944 г. был направлен  в 428-й минометный полк 28-й артдивизиона прорыва резерва Верховного Главнокомандующего, где он стал «гвардейцем». Освобождал Ригу, вышел к Балтийскому морю.

Из воспоминаний А. Ф. Комарова:

«Мы действовали в Прибалтике, где была окружена и уничтожалась «Курляндская группировка» немцев в составе 33-х пехотных дивизий и больших групп «власовцев»,  сопротивлявшихся особенно жестоко. Я был назначен командиром подвижной группы из 5-ти «студебекеров», которые должны были обеспечивать боеприпасами передний край. Подвозили ночами, но все равно несли потери. Однажды, прямым попаданием разнесло впереди идущую машину. Меня выбросило в кювет. К счастью, отделался только сильными ушибами. А возить приходилось много. Снарядов не жалели, не то, что в 1941 г. А за бесперебойную доставку снарядов был награжден медалью «За Боевые заслуги»…

Конец войны я встретил недалеко от города Лиепая. В ночь на 8 мая, к нам на передовую ворвался с зажженными фарами «Виллис», и сидевший в нем майор закричал: «ПОБЕДА!». Что здесь началось! Стреляли из всех видов оружия — стояла канонада, как при хорошем наступлении. А когда рассвело, немцы с белыми флагами пошли сдаваться в плен.

Сразу же захотелось домой, на «Стрелку». Все эти годы гребля не выходила из головы. Думал, вернусь, и обязательно буду грести. Но демобилизовали меня только 16 мая 1946 года. Приехал в Москву, пришел домой. Объятия, поцелуи, слезы. И все-таки вечером я убежал на «Стрелку». Встретил ребят, с которыми гонял 22 июня 1941 года, и с радостью принял предложение А.Шведова грести в восьмерке «Крыльев», которую он формировал. Особенно было приятно увидеть в команде Е. Сиротинского и В. Родимушкина, ранее меня вернувшихся  из армии. В этой восьмерке я выступал с первых дней ее образования и до конца…»

1,2  — приказ 428 минп №: 8/н от: 04.05.1945 г., источник ЦАМО, фонд 33, опись 686196 , дело 3425