Автобиографические заметки профессора И. М. Саркизова-Серазини. Часть 2

II

1922 г. явился для меня годом, когда я практически начал осуществлять свои идеи об использовании физических упражнений с лечебной целью. Работая ординатором в клинике, я почти еженедельно посещал институт физической культуры, где сдружился с доктором Бирзиным, познакомился с врачами Бароновым, Чиркиным.

Чтобы не отрываться от больного человека, Бирзин приходил ко мне в клинику, а я в свою очередь приходил к нему в институт и знакомился с работой института, с учебой студентов, с их бытом и жизнью.

По-прежнему я много читал по истории врачебной гимнастики, используя для этой цели зарубежные источники, которыми так богата была медицинская библиотека, возглавляемая проф. Багашовым.

Параллельно с изучением всех лечебных систем, принятых в медицине, я внимательно знакомился с историей и практикой физического воспитания и спорта.

Трудности изучения теории и практики ФК обуславливались еще и тем обстоятельством, что в продаже отсутствовала литература по этому вопросу. В 1922 г. начали издаваться в Москве два физкультурных журнала. Один журнал «Спорт и жизнь» издавался частным лицом В. Сатинским. Именовался он двухнедельным художественно-иллюстрированным журналом, посвященным физическому воспитанию и всем видам спорта. В журнале освещались вопросы, относящиеся к легкой и тяжелой атлетике, борьбе, боксу, автомобилизму, гимнастике, зимним видам спорта и пр. В нем имелся официальный отдел, в котором помещались распоряжения Всеобуча, Центрохоты Всероссийского Союза и Мосгубсоюза охотников, постановления Президиума Центральной комиссии по организации охот и рыболовства в Красной Армии при Реввоенсовете Республики. Печатался он на весьма дрянной бумаге, был небольшого размера в 30-32 стр. объемом. Стоимость номера в розничной продаже равнялась 200.000 р. Если мне не изменяет память, журнал «Спорт и жизнь», выпустив несколько номеров, должен быть закрыться. В этот журнал я задумал дать статью «Значение врачебной гимнастики для здоровья».

Написав статью, я отнес ее в редакцию журнала, которая помещалась на Арбате, в доме 51, кв. 58. Насколько мне припоминается, это была квартира самого редактора -издателя. Так как в редакции никого не было, я оставил свою статью какой-то женщине, вышедшей на звонок. Статья не была помещена, т. к. журнал прекратил свое существование. Сотрудниками журнала были старые «спецы», среди которых не последнее место занимал Л. Геркан. Его статьями и зарубежными обзорами наполовину заполнялся журнал.

В 1922 г. наступило и относительное возрождение московского спорта. Опять замелькали старые, мне хорошо знакомые наименования дореволюционных спортивных обществ, вроде «Московской Хоккей-Лиги», «Яхт-Клуба» (убрали титул «Императорский»), «Унион», «Сокольнический кружок лыжников», «Клуб футболистов Сокольники», «Московский кружок лыжников», «Общество любителей лыжного спорта» и т. д.  На спортивную сцену начали выползать и старое дореволюционное спортсменство, пытавшееся захватить командные позиции в молодом нарождающемся советском спорте.

Я неоднократно встречал  на различных соревнованиях за судейскими столами и среди участников выступлений некогда блестящих франтов, а также и тех бездельников, которых когда-то встречал изысканно одетыми под руку со столичными кокотками. Встречая эти лица, я вспоминал бывшее в то время ходячее выражение «Вова приспособился». Все они приспособились и примазались к советскому спорту, т. к. не было еще достаточных пролетарских кадров, которые бы могли бы их заменить в то время.

Отрадно было отмечать, что молодая советская армия с каждым годом выставляла все лучшие и натренированные команды по различным видам спорта. Особенно хороши были команды по зимним выдам спорта 2-й Артшколы, Высшей стрелковой школы, школе при ВЦИК, Центро-Спортивного зала Гувуза.

Чтобы практически освоить различные виды спорта, понять их сущность и особенности, я посещал наиболее интересные состязания и выступления, которые проводились в Москве.

Я присутствовал на состязании на первенство республики в беге на лыжах в 1922 г., в конце февраля на московском беговом ипподроме. В состязании участвовали московские, тверские, владимирские, тульские и харьковские спортсмены. Дистанция на 30 км. Был морозный день. Накануне намело много снега. Зрителей собралось немного. Это состязание интересно тем, что около 12 лыжников не окончили дистанцию, среди них были ныне здравствующий Бункин, Донской, Васильев-старший и др. Первенство республики присудили В. Серебрякову — члену Московского клуба лыжников. В тот же день бежали на дистанцию в 4 ½ км, оспаривая первенство республики и женщины.

Среди представительниц различных спортивных клубов впервые выступала и студентка молодого института ФК т. Розанова (кажется, потом она стала врачом, окончив и медицинский институт). Победила Фетисова — член спортивного общества СОБС.

Я присутствовал на первенстве республики по хоккею (выиграла Московская  Хоккейная Лига,  судил А. Переселенцев), на первенстве республики по боксу (выиграла команда О-ва любителей лыжного спорта, из судей помню М. Ромма, В. Самойлова).

Мне удалось побывать на розыгрыше первенства республики в беге на коньках. Розыгрыш происходил на катке Девичьего Поля 18 и 19 февраля и собрал огромное количество зрителей. Москва всегда любила конькобежный спорт. Москвичи выставили блестящую команду в 12 человек, среди которых были Я. Ф. Мельников, П. Ипполитов, В. Ипполитов, Кушин, Кудрявцев, Козлов и др. В состязании участвовало свыше 30 конькобежцев из разных городов.

Громкими и восхищенными криками приветствовали зрители победу Я. Ф. Мельникова. Я энергично присоединял свой голос к крику обрадованных победе москвичей. Мне пришлось быть свидетелем присуждения приза «Первенство республики» по гирям Я. Спарре и А. Бухарову.

К сожалению, я не мог посетить за недостатком времени состязание по борьбе на первенстве республики. Таким образом, моей школой по спорту являлась сама жизнь, и я с жадностью учился у наших спортсменов и часто думал, в каких же пределах возможно использовать движения, чтобы они могли служить еще одной гуманистической цели — предупреждать и лечить заболевания.

К сожалению, на мои мысли и запросы, которые рождались в моем мозгу, я не мог получить удовлетворяющего меня ответа. Приходилось самому подыскивать и создавать те формы врачебной гимнастики, которые соответствовали  бы требованиям нового времени, запросам молодой республики.  И вот в такие минуты мне вспомнился разговор Е. П. Радина, каким образом ему и его немногочисленным товарищам удалось так удачно «прибрать» к своим рукам дело физического воспитания молодежи и организовать такую массу опытно-показательных учреждений, лабораторий и даже институт физической культуры.

На этот вопрос Е. П. ответил приблизительно в таких словах: «Да, нам было очень трудно прежде всего создать штаб, подобрать такую коллегию, которая могла бы приступить к работе. К сожалению, нас, партийцев, было мало: Бонч-Бруевич, я и т. Терликова. Потом я пригласил С. И. Мицкевича и пригласил врачей-коммунистов т. Лепешинскую (ныне лауреата Сталинской премии, известная ученая), т. Иванова и Невзорову. Это был наш штаб, который и начал действовать по всем направлениям школьно-санитарного дела. Мы начали „аннексировать“ разные особняки под детские профилактические амбулатории, детские диспансеры, лечебницы для дефективных детей, детские колонии, оздоровительные площадки, институт физической культуры и пр. Все  дело в людях, которые осуществляли любую идею!»

Вот эти слова Е.П. мне очень запомнились. Людей не было. Если в спорте, в спортивной практике было много старых специалистов по различным видам спорта, то в науке по физическому воспитанию их почти не было. Их не было и в штабе, о котором упоминал Е. П. Радин. Не было настоящих теоретиков физического воспитания и в молодом институте. Все, что выдвигал в Москве Зигмунд, а в Петербурге Дюперрон, Собецкий и другие, оказалось несостоятельным и даже вредным. Плохо обстояло и с научными кадрами. Их почти не было. В Москве работали пр. Игнатьев, Гориневский с дочерью, Бирзин, Чиркин, Баранов; в Ленинграде — Песков, Королев. Вот и все, что было у нас из представителей науки, которые призваны были обосновывать новую систему советского воспитания в соответствии с новыми установками социалистического государства.

Следующая часть