Ковтун Николай Иванович

Студент ГЦОЛИФК, первый советский прыгун в высоту,  покоривший рубеж 2 метра.

Родился Николай 14 марта 1915 г. в китайском городе Харбине. Этот факт во многом предопределит его судьбу. Ведь вся вина Ковтуна, как и многих других, кто вернулся с Китайско — Восточной железной дороги (КВЖД) состояла в том, что они жили и работали в Китае, а значит, могли быть связаны с иностранной разведкой.

Статный, молодцеватый, с открытым лицом — таким на нас смотрит Ковтун с немногих уцелевших фотографий. Эту фотографию мы нашли в личном деле Николая Ковтуна в архиве нашего университета, там же хранится его автобиография.

«Он был прыжковым гением, — так отзывался о Ковтуне рекордсмен страны по прыжкам в высоту Эдмунд Рохлин, — ни до Николая, ни после мне не приходилось встречать столь двигательно одаренного атлета, способного при определенной подготовке побеждать на всесоюзной арене в любом из видов прыжков».  Николай был рекордсменом страны в прыжках в высоту, в тройном прыжке, в прыжках в длину, в считанные дни освоил прыжки с шестом, в 1935 г. на Спартакиаде Профсоюзов выиграл в соревнованиях  по прыжкам в высоту.

Автобиография

Осенью 1936 г. Николай Ковтун поступил учиться в Московский институт физкультуры, Легендарный Николай Георгиевич Озолин — тренер Ковтуна, вспоминал о нем: «Помню, как он поразил меня в 1936 г., когда мы только познакомились и начали сотрудничать. Не имея ни малейшего представления о технике прыжков с шестом, он за три тренировки так ее освоил, что взял высоту порядка 3,90…Я десять лет шел к этой высоте, а ему хватило трех дней! Величайший талант!».

Николай Ковтун был первым нашим прыгуном в высоту, покорившим рубеж 2 метра. Случилось это 17 июня 1937 г., он установил всероссийский рекорд в прыжках в высоту — 2 м. 01 см. Подчас годы уходят на то, чтобы поднять рекордную планку всего на один сантиметр, прогресс Ковтуна, побившего рекорд страны на 7,5 см, казался невероятным!

Здесь уместно было бы поместить воспоминания самого Николая Ковтуна о тренировках и о своем рекордном прыжке.

«Всю зиму 1936/37 г. я тщательно выполнял все указания Николая Геор­гиевича. Признаться, мне было очень и очень нелегко, ведь к таким серьезным нагрузкам я не привык… Но я крепился и продолжал неукосни­тельно выполнять все задания Озолина, Постепенно мышцы наливались силой, усталость отступала, я чувствовал себя все увереннее и увереннее. Теперь из сектора меня невозможно было вытащить. Вместе с дру­гим учеником Озолина Аркадием Гидра­том мы устраивали бескомпромиссные поединки. Однажды накануне соревно­ваний на приз открытия летнего сезона (Николай Георгиевич на этой тренировке отсутствовал) мы так с ним завелись, что закончили соперничество на высоте выше двух метров. А на следующий день я с треском провалился на официальных соревнованиях, взяв лишь 1,70. Было до боли обидно, но ничего не поделаешь, видно, получил то, что заслужил — ведь Николай Георгиевич нас предупреждал поберечь силы, раньше времени не распа­ляться, не заводиться на тренировках, а мы его не послушались.

Подоспели военные сборы, и я уехал в наш лагерь под Серпухов, где двадцать дней не имел возможности прыгать. В свободное время бегал кроссы, зани­мался гимнастикой, на сей раз точно выполняя указания тренера, как поддер­живать спортивную форму. 15 июня Озолин вызвал меня на соревнования в Моск­ву… Придя после долгого перерыва на стадион, испытывал некоторую неуверен­ность и в то же время жажду прыгать и сумел показать отличный для того вре­мени результат ­ — 2,01».

23 октября того же года прямо на тренировке Ковтуна арестовали сотруд­ники НКВД, а ночью пришли с обыском к жене. Забрали все документы, фото­графии, призы и предписали в течение 24 часов покинуть столицу. На руках у нее был трехмесячный ребенок. Кон­чались деньги. И тут Аркадий Гидрат (преподаватель легкой атлетики), ставший в эти горькие часы ее опорой, вдруг вспомнил, что Николай не получил в «Буревестнике» премию за всесоюзный рекорд. Вместе с Гидратом она отправилась в спортивное общество мужа. Но для жены «врага народа» не нашлось ни денег, ни работы…

«Решением особого совещания при НКВД СССР для отбытия срока наказания за контрреволюционную деятельность был осужден на 10 лет, — пишет в своей автобиографии Ковтун. — Эти годы рабо­тал в Коми АССР на строительстве Севёро-Печорской магистрали. Все подан­ные мной жалобы остались без ответа».

Пройдя через все ужасы лагерей, он освободился  в 1947 г. Но через три года, когда началась новая волна репрессий, его арестовали повторно и по решению Особого Совещания сослали в с. Северное Новосибирской области на вечное поселение!

Заявление о принятии на работу

Только в 1955. Ковтун был реабилитирован. Устроился работать учителем физкультуры в Кишиневской спортшколе. В 1963 г. Н. Ковтун возбудил ходатайство о предоставлении жилплощади в г. Москве. И только вмешательство старых друзей, в первую очередь, Николая Озолина,  убедило Моссовет, что Н.Ковтун имеет право жить в столице.

В Москве пришлось начинать практически с нуля: профессии никакой, здоровье подорвано, спорт остался недосягаем. Рядом старые друзья с учеными степенями, работающие на руководящих постах, а он — лаборант на кафедре футбола и хоккея, затем — заведующий легкоатлетическим манежем института. С 1 июля 1976 г. уволен в связи с ухудшением здоровья.

Люди, близко знавшие Николая, чувствовали, что последние годы жизни он провел под гнетом сознания своей творческой несостоятельности. Сломленная жизнь, начавшаяся так ярко… 

Кстати, репрессирован был не только сам Ковтун, но и его рекорд. Как обычно в таких случаях, имя и результат были вычеркнуты из всех спортивных справочников. Результат Николая Ковтуна впервые был опубликован лишь в 1988 г. в журнале «Легкая атлетика».

Николаю Ковтуну пришлось провести в тюрьмах, лагерях и высылках в общей сложности 18 лет. Ровно столько же простояло и его высшее достижение — словно дожидалось освобождения своего автора…
 

Источники:

1. Из личного дела Н.Ковтуна, архив университета.

2. Мельникова В. Ф. Хотелось бы назвать всех поименно, г-та «На старт», 5 апреля 1993.

3. Богатырев Е.  Рекорд Николая Ковтуна//Физкультура и спорт. 1986, № 8,