Титов Сергей Николаевич

Большой материал собрал и передал в музей Леонид Сергеевич Титов. Ему как сыну репрессированных была предоставлена  возможность ознакомиться с материалами следствия.

Родители Л. С. Титова  — выпускники ГЦИФК 1929 г.

Отец — Титов Сергей Николаевич — преподаватель лыжного спорта института физкультуры, после ареста заведующего кафедрой И. И. Гребенщикова был назначен на его место.  В 1937 г.  был арестован вместе с группой преподавателей и студентов ГЦОЛИФК, расстрелян 9 мая 1938 г.

Мать — Розанова Анна Дмитриевна — преподаватель физкультуры Московского текстильного института. Была арестована, осуждена как член семьи изменника Родины и заключена в исправительно — трудовой лагерь сроком на 5 пять.

Дядя — Титов Василий Николаевич (брат С. Н. Титова) — преподаватель лыжного спорта  ВШТ при ГЦОЛИФК, в 1938 г. был арестован, полтора года провел в тюрьме, освобожден по суду, дальнейшая судьба неизвестна.

Л. С. Титов  на основе документов и писем  написал книгу лирических мемуаров «Записки магаданского мальчика» с воспоминаниями  о своих родителях, о нелегком детстве в довоенной Москве.

ЛЫЖНИКИ

Трудно представить себе логику следователей НКВД, но последователь­ность арестов спортивных функционеров, преподавателей и студентов ГЦОЛИФК говорит о том, что в УГБ Управления НКВД по Московской области  пла­нировалось умышленно создавать, а потом «вскрыть и ликвидировать» терро­ристические организации среди спортсменов — лыжников. Попробуем реконструировать ход «следствия».

Ещё 8 октября 1937 года одновременно были арестованы бывший дирек­тор института физкультуры А. А. Зикмунд и секретарь парткома этого вуза П. И. Чернышов. Видимо, одному из них предназначалась роль руководителя группы спортсменов –«террористов», но нужных показаний из них выбить не смогли. Эти люди были вхожи в кабинеты ВКФС и МКФС и сразу поняли, что от них хотят — признательных показаний на бывшего председателя МКФС И. Л. Ерастова, арестованного 9 сентября. Вероятно, значимых показаний от осто­рожных чиновников на Ерастова НКВД не получил. Тогда к ним самим стали примерять роли главарей террористических групп спортсменов, но вследст­вие отдаленности Зикмунда и Чернышова от массы спортсменов обвинение вы­ходило не убедительным.

Мы представляем нашу версию «раскрутки» террористической группы с руководителем И. И. Гребенщиковым. Возможно, на него следователи НКВД выш­ли и по другим каналам. Но нам представляется, что по ходу следствия Зикмунду и Чернышову задавались вопросы и о благонадёжности руководителей кафедр ГЦОЛИФК, которых подследственные прекрасно знали. Предполагаю, что тут и могла всплыть фамилия Гребенщикова (кафедра лыж и легкой атлетики). Ведь у Гребенщикова на кафедре когда-то работал преподаватель Алек­сандр Лукьянов, арестованный «органами» в конце апреля 1937 года. Тогда в качестве свидетелей по его делу в НКВД вызывали нескольких преподавате­лей кафедры, в том числе и С. Н. Титова, но требуемых от них показаний о неблагонадежности Лукьянова «органы» не получили. Лукьянова тогда оста­вили на свободе.

Теперь о деле Лукьянова в НКВД вспомнили, ещё раз его как следует, с пристрастием, допросили и получили показания на И. И. Гребенщикова, которого и арестовывают 20 октября 1937 года. «Кандидат» на роль руководи­теля «террористов» найден, допрошен, и вот результат: следуют аресты — 24 октября преподавателя Т.Кадрылеева, 7 ноября — студента-лыжника И.Хацкевича. За ними последовали аресты лыжников — студентов Бронислава Кохановского, Королёва и двух братьев Людсковых. После применения к аресто­ванным на допросах методов разрешенного свыше силового воздействия НКВД окончательно формирует состав «нелегальной организации спортсменов»…

Сергей Титов и Анна Розанова, выпускники ГЦИФК 1929 г.

УЧАСТНИК БОЕВОЙ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ

Теперь следователям по делу И.Гребенщикова не хватало только одного человека с кафедры лыж института физкультуры, остававшегося пока на сво­боде. Его упоминали в своих показаниях все подследственные, так они были из одной команды спортсменов — лыжников, общались тесно с ним везде — на кафедре, на тренировочных сборах, на лыжных базах. Наконец, многие жили с ним в одном ведомственном доме — на Гороховской, 20.

Этим человеком был преподаватель, а после ареста Гребенщикова — ис­полняющий обязанности руководителя кафедры лыж  — Сергей Николаевич Титов.

С. Н. Титов чувствовал, что обречён. Его хорошо знали И.Гребенщиков, у которого лыжному мастерству в свое время учился Сергей Титов и его жена Анна Розанова. Его отлично знал Трофим Кадрылеев, давнишний соперник Сер­гея на лыжне: они выступали вместе на многих лыжных соревнованиях ещё в Перми и Свердловске. С. Титова как хорошего преподавателя и лыжника знали дру­гие арестованные — Лукьянов, братья Людсковы, студенты Иван Хацкевич, Бронислав Кохановский.

С. Н. Титов слишком хорошо знал своих невиновных товарищей — лыжни­ков, много общался с ними на сборах, разговаривал на разные темы — о лы­жных делах, о своём институте, о положении в стране. НКВД просто не мог­ло оставить на свободе такого свидетеля и, конечно, соучастника «преступ­лений» террористической группы. Его необходимо было изъять из общества и привлечь к делу.

Куда было деваться Сергею Титову? Круг арестов сузился. Уехать? Оставить в Москве жену с пятилетним сыном? Они в первую очередь пострадают из-за его побега. Он остаётся, уходит в работу, ведь на носу Юбилейная Спартакиада РККА — НКВД, 15-летие «Динамо», надо и лыжную команду института готовить к Спартаки­аде, есть неплохие шансы занять призовые места, показать, что он хороший серьёзный работник и преданный Родине человек.

С. Н. Титов был арестован последним из намеченной НКВД к разоблаче­нию группы «террористов» — спортсменов в ночь с 8 на 9 января 1938 года. После ареста С. Н. Титова по этому делу больше никого не арестовывали и не привлекали.

И. И. Гребенщикова и Т. Кадрылеева как людей давно и хорошо знающих С. Н. Титова и могущих на очных ставках изменить выбитые из них признате­льные показания, НКВД расстреливает 21 января.

Единственный протокол допроса С. Н. Титова оформлен документально уже после смерти его товарищей — лыжников  2 февраля 1938 г.

Роль С. Н. Титова уже очерчена, показания «соучастников» и его «при­знания» есть… Ему предназначена роль «активного участника боевой группы террористов».

Эстафета «Вечерняя Москва» по Бульварному кольцу, Титов С. Н сидит первый справа, 1928 г.

УГОЛОВНОЕ ДЕЛО N 3666 ПО ОБВИНЕНИЮ ТИТОВА С. Н.

»…Титов Сергей Николаевич, 1905 г. р. является активным участником контрреволюционной террорис­тической организации, входил в состав Боевой тер­рористической группы, которая…должна была сове­ршить террористический акт над руководителями ВКП-6…и советского правительства в день I мая 1937 г.»

Из обвинительного заключения по следст­венному делу № 3666. 7 мая 1938 г.

Арест

По показаниям арестованных преподавателей и студентов кафедры лыж ГЦОЛИФК 8 января 1938 года был арестован исполняющий обязанности руково­дителя кафедры лыж института физкультуры ТИТОВ Сергей Николаевич. Основа­нием для ареста стало искусно сфабрикованное 4-м отделом УГБ Управления НКВД по МО обвинение по статьям 58-8 и 58-11 УК РСФСР.

3 января 1938 года в справке на арест Титова указано, что 4-м отделом «вскрыта и ликвидирована нелегальная кон­трреволюционная фашистско- террористическая и шпионская организация среди мастеров спорта и физкультурников г. Москвы». «…Следствием установлено, что одним из активных участников этой ор­ганизации является Титов С. Н., преподаватель института физкультуры. Титов С. Н. уличается как активный член контрреволюционной организации… является участником боевой террористической группы, в состав которой входили препо­даватели института физкультуры Гребенщиков, Лукьянов, Кадрылеев и другие».

Арест был произведен ночью, в присутствии управдома, и так быстро, что жена Титова Анна Розанова, уехавшая с ребён­ком на новогодние праздники к родителям, несколько дней ничего не знала об аресте мужа.

Допросы

После обыска и ареста С. Титов был заключён в тюрьму № I УНКВД МО. Можно представить, какими «методами» допрашивали спортсме­на. Ведь следователям надо было  добиться от него признания, что он — тер­рорист, входящий в боевую группу под руководством бывшего зав. кафедрой лыж и легкой атлетики Гребенщикова. Документов об этих трехнедельных допро­сах в деле № 3666 нет.

Не выдержав пыток и карцера, молодой си­льный мужчина G.H. Титов на первом документированном допросе 2 февраля 1938 года уже без колебаний признаёт себя виновным в том, что «являлся активным участником контрреволюционной фашистско-террористической и шпи­онской организации среди физкультурников г. Москвы…».

Фантазия следователей рисует такую картину вербовки С. Титова в орга­низацию: «3 феврале 1937 г. во время пребывания на лыжном сборе в Яхро­ме, придя на квартиру к Гребенщикову,  в разговоре последний мне сказал,  что считает меня своим человеком, антисоветски настроенным, и предложил вступить в контрреволюционную организацию…». Дознавателям НКВД теперь еще требуется признание арестованного в антисоветских действиях… На вопрос следователей о целях и задачах орга­низации из подследственного выбивают такой ответ, который совершенно не вяжется с аполитичным лыжником: «Задачей и целью организации… являлась борьба с советской властью путём совершения террористических актов над руководителями партии и правительства».

Следователи 4-го отдела УГВ УНКВД МО на основании общих, неконкрет­ных и неправдоподобных показаний других подследственных, от которых они на суде отказались, умышленно и произвольно объединяют всех лыжников Гребенщикова, А. Лукьянова, Т. Кадрылеева, С. Титова, Б. Кохановского, И. Хацкевича, Королёва и братьев Людсковых в одну «террористическую груп­пу». Эта группа, по версии 4-го отдела УГБ, замышляла следующее.  «На совещании в Яхроме… был предложен план совершения террористического ак­та над руководителями партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в день I мая 1937 г…».

Читаем дело № 3666. «Задуманный план совершения террористического акта сводился к следующему. Во время прохождения по Красной площади в колонне демонстрантов, первыми должны были открыть стрельбу по членам пар­тии и правительства, стоящим на мавзолее, Кадрылеев и Лукьянов, за ними должны были стрелять я — Титов, Королев, Кохановский, Хацкевич и братья Людсковы, после чего в наступившей панике должны были скрыться».

После каждого вопроса и ответа Титова стоит его подпись. Разве он не понимал, чем грозят такие признания? Конечно, понимал, но физические му­ки и пытки были таковы, что сильный человек, спортсмен, оказался физически и морально сломлен нескончаемыми допросами и «особыми методами дознания». Когда тебе разобьют лицо, выбьют зубы, поломают ребра, отобьют почки, раздробят пальцы, вырвут ногти, а есть дадут одну селедку, но не дают воды и на допросах сутками не дают заснуть — ты подпишешь всё, лишь бы избавиться от этих мук или умереть. Хотя находились и другие, стойкие люди, которые выдерживали все пытки, но не всегда это  их спасало от расстрела.

Конечно, С. Н. Титов подвергался и психологическому давлению. Ему гро­зили, что от его упрямства и ненужного запирательства пострадает его семья в Москве, брат и родители в Ростове. Ему обещали, что чистосердечное при­знание и сотрудничество со следствием обеспечит ему снисхождение суда и незначительное тюремное заключение. На эту психологическую уловку попада­лись очень многие жертвы репрессий.

Согласно записям в протоколе допроса С. Н. Титова от 2 февраля 1938 года террори­стический акт I мая 1937 года планировался так: «Кадрылееву было пору­чено достать оружие для всех участников организации из института, на что он согласился и сказал, что постарается достать». Так как у спортсменов — лыжников при обысках на квартирах ни наганов, ни пистоле­тов и никакого другого оружия, кроме лыжных палок, обнаружено не было, то в следственном деле появляется такая запись: «В середине апреля месяца при встрече с Гребенщиковым я получил от него информацию, что совершение тер­рористического акта в день 1-го Мая срывается и что нужно подождать благо­приятного случая, на этом наша беседа закончилась. Потом в конце апреля был арестован участник организации Лукьянов и члены организации,  опасаясь раскрытия организации и дальнейших арестов,  совещаний больше не устраива­ли. В конце июня месяца я был вызван на допрос в качестве свидетеля по де­лу Лукьянова, где я поступил как враг народа, не сказав правды, в чем сей­час искренне раскаиваюсь».

Обвинение

Машина смерти продолжала функционировать, и 7 мая 1938 года готово сфальсифицированное «обвинительное заключение», которое утверж­дает сам прокурор Союза ССР Я.Вышинский: «контрреволюционная шпионско- террористическая организация в системе физкультурный организаций в г. Мо­скве … ставила своей задачей свержение советской власти, ориентируясь на интервенцию капиталистических стран против СССР, организовав им помочь внутри страны путем сбора шпионских материалов и организаций террористи­ческих актов против руководителей ВКП-б и советского правительства… Будучи допрошен Титов виновным себя признал полностью и улича­ется показаниями обвиняемых Гребенщикова, Кадрилеева, Лукьянова, Людскова и Хацкевича… Дело N 3666…передать на рассмотрение Военной Коллегии Верховного суда Союза ССР».

Как в обвинительном заключении трансформировалась формулировка сос­тава преступления! В тексте появились уже и «система физкультурных орга­низаций» по всей Москве, и «интервенция против СССР», и «сбор шпионских материалов», и «свержение советской власти. Об этих делах в материалах следствия по делу N 3666 нет ни слова, но НКВД это Титову умышленно приписывает, а прокурор СССР утверждает, подводя спортсмена под расстрельную статью.

Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР в закрытом судебном заседании в городе Москве 9 мая 1938 года рассмотрела дело по обвинению ТИТОВА Сергея Николаевича, 1905 г. р., быв. и. о. руководителя кафедры лыж ин-та физкультуры им. Сталина,  в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-8 и 58-11 УК РСФСР.

Предварительным и судебным следствием установлено, что Титов яв­лялся участником антисоветской террористической организации, сущест­вовавшей в системе физкультурных учреждений г. Москвы, входил в сос­тав боевой группы, которая по заданию руководства а/с организации го­товила террористический акт над руководителями ВКП/б/ и советской власти в день 1-го мая 1937 года.

Таким образом установлена виновность Титова в совершении престу­плений, предусмотренных ст. ст. 58-8 и 58 — II УК РСФСР. На основании изложенного и руководствуясь ст. 319 и 320 УПК, Военная Коллегия Верхсуда СССР п р и г о в о р и л, а Титова Сергея Николаевича к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего иму­щества

Приговор окончательный и в силу постановления ЦИК СССР от 1.ХП 1934 года в исполнение приводится немедленно.

Расстрел

Так 9 мая 1938 года на 33-ем году жизни оборвалась жизнь моего отца, Сергея Николаевича Титова. На суде С. Н. Титов отказался от своих по­казаний на следствии, но это в приговоре не зафиксировано, да и кому это было надо? С последним участником «заговора» покончено, дело сдают в архив. Как выяснилось теперь из документов архива РФ, никакой «террористи­ческой группы» не было, как не было и суда над «к/p организацией» мастер­ов спорта.