Автобиография Иваницкого Михаила Федоровича

Заслуженный деятель науки РСФСР, доктор медицинских наук, профессор /с обращением внимания на работу во флоте/.

Я родился в городе Горьком в 1894 году 23 декабря с. ст. /по нов. ст. 5 января 1895 г./. Мой отец был учителем, а мать учительницей начальной школы в Сормове. В этой же школе я начал свое образование, которое продолжил во второй Нижегородской гимназии, находившейся в Канавине. Окончив с медалью гимназию, я поехал учиться в Ленинград /в Петербург/ и поступил в Военно-медицинскую академию. В течение первых двух лет учения в академии я больше всего интересовался зоологией, которую нам читал профессор Холодковский Н. А. Начиная с третьего курса я стал усиленно заниматься топографической анатомией и оперативной хирургией у профессора В. Н. Шевкуненко и с большим интересом посещал ортопедическую и хирургическую клиники.

Летние месяцы 1915 года я был на практике в Польше на германском фронте. Я работал в перевязочном отряде 5 Сибирской стрелковой дивизии /главный врач д-р Скворцов Н.Н./, где занимался военно-полевой хирургией. Работал много и был награжден Георгиевской медалью 4-й степени, как было в аттестате сказано «за самоотверженную работу под сосредоточенным огнем противника».

В июне 1917 года я с отличием окончил Военно-медицинскую академию, о профессорах которой, моих учителях, всегда вспоминаю с благодарностью. Особенно хорошую память оставили у меня зоолог Н. А. Холодковский, физиолог И. П. Павлов, фармаколог Н. П. Кравков, топографо-анатом В. Н. Шевкуненко, ортопед Г. И. Турнер, хирурги В. А. Оппель и С. П. Федоров и др., лекции которых я слушал и которым /кроме Федорова/ сдавал экзамены.

По окончании военно-медицинской академии я был назначен в Черноморский военный флот. Я был врачом сперва 2-го, а затем 3-го дивизиона бригады траления мин, а одно время выполнял обязанности врача Трапезундского порта /Турция/, тогда занятом русскими войсками.

В начале 1918 года, когда я был врачом 3-го дивизиона тральщиков, базировавшегося в устье Дуная, на порт Сулин /Румыния/, произошло памятное в моей жизни событие. Весь командный состав одно время тогда был не назначенным, а выбранным. Помню, как команда всего дивизиона собралась и проводила эти выборы. Председательствовал один из членов команды тов. Гаврилюк. Когда дошла до меня очередь, тов. Гаврилюк сказал, чтобы я ушел. Через некоторое время один из матросов пришел за мной, а когда я спустился в кубрик, где происходило собрание, тов. Гаврилюк мне сказал, что команда мне доверяет и хочет, чтобы я продолжал в дивизионе свою работу. Я воспринял это так, что, если первый раз мне врачебный диплом дали профессора, у которых я учился в академии, то второй раз я получил диплом от народа, от матросов.

Весной 1918 года наш дивизион перешел в Керчь и стал на ремонт. Узнав, что организуется Северная экспедиция на ледоколах, я решил в нее попасть и, взяв отпуск, поехал в Ленинград. Там я обратился в Адмиралтейство сперва к начальнику Главного управления санитарной части флота А. Зуеву и его помощнику Л. М. Старокадомскому по поводу назначения меня в экспедицию. Они направили меня в комиссию по укомплектованию личного состава экспедиции. Комиссия приняла мое заявление, а я был согласен на все ее условия /двухгодичная служба без отпуска, выполнение на корабле обязанностей не только врача, но и зоолога/. Я был зачислен в состав экспедиции. Мы должны были отправляться на пяти ледоколах под командованием Вилькицкого, зимовать в Обской губе и за две навигации пройти из Архангельска во Владивосток. Я начал готовиться к работе по изучению флоры Северного ледовитого океана, к собиранию коллекции животного мира, к занятиям зоологией. Что касается работы судового врача, то к ней я был уже несколько подготовлен в Черноморском флоте. Однако моим мечтам об участии в Северной экспедиции не удалось осуществиться. На севере нашей страны началась интервенция и экспедиция не смогла отправиться.

Однажды, раскрыв газету, я узнал о потоплении Черноморского флота. Приехав на свою родину в Нижний Новгород, я начал было работать в хирургическом отделении Сормовской больницы /зав. д-р Крюков/. Но эта моя работа была крайне непродолжительна. На Волге началась гражданская война. Встретив моряков, я узнал от них об организации Нижегородского военно-морского порта, куда и обратился с предложением своих услуг. Я разыскал находившегося тогда в Канавине врача порта д-ра Степанова. Он мне сказал, что он из Балтийского флота, что должен был отправиться на фронт, но, попав в Нижний, остался здесь, так как никого из морских врачей здесь нет, а работы много. Степанов сказал, что я очень нужен и что мне необходимо отправиться на фронт. Я был оформлен в качестве врача Волжской военной флотилии и на только, что отремонтированном боевом корабле «Ваня коммунист» отправился на фронт. Со мной отправился туда небольшой отряд моряков. В Сарацуле я получил назначение на должность ст. врача госпитального судна «Христофор Колумб» и приступил к работе / приказ Комфлота Ф. Ф. Раскольникова за № 102 от 4 ноября 1918 года/. В декабре того же года меня временно назначили и. о. флагманского врача волжской флотилии. Это было уже в Нижнем Новгороде, куда мы пришли на зимовку.

Находясь еще на службе в Черноморском флоте, я помимо врачебной работы уделял большое внимание санитарно-просветительной работе. В волжской военной флотилии я также вел эту работу. Помню я читал лекции для моряков в помещении государственного университета. Темы лекции были медицинского характера. Кроме того, читал лекции по путевкам Губполитпросвета, который, узнав обо мне, как о лекторе, привлек меня к этой работе.

На одном из заседаний у начальника штаба флотилии, посвященном подготовке к военным операциям навигации 1919 года, я высказал мнение, что «Христофор Колумб» не удобен в качестве базы для плавучего госпиталя и предложил использовать для этих целей п/х «Илья Муромец». Мое предложение было принято, а в середине марта мне была дана командировка в Москву и Ленинград за получением оборудования для этого плавучего госпиталя. Нужно было много проработать для того, чтобы достать все оборудование. Работу эту я выполнил и оборудование для госпиталя Волжской военной флотилии было отгружено и использовано в Нижнем по назначению.

В апреле 1919 года, когда я был в командировке, в штаб флотилии было произведено распределение врачей в связи с предстоящим началом навигации. Меня назначили врачом дивизиона истребителей /начальник дивизиона Лускарев/.  Этот дивизион первым уходит на фронт, на Каму. Мы ушли из Нижнего, кажется 1-го мая. Я находился на пароходе «Кашин». Сделав медицинский осмотр команды дивизиона, я выделил несколько военморов, которые нуждались в специальном лечении, но не хотели отправляться в госпиталь, и на «Кашине» организовал и проводил для них это лечение. Кроме того, читал команде лекции /темы: «Подача первой медицинской помощи в боевых условиях» и др./. Боевые операции дивизиона заключались в том, что наши моряки на отдельных вооруженных катерах ночью ходили в разведку и производили небольшие десантные операции. Однажды/это было 12 июня/ и я отправился на позиции на лодке № 308. Мы зашли в район расположения противника, как вдруг у нас перестал работать мотор. С трудом мы добрались до берега, где наши механики до утра производили ремонт мотора, а после того, как он был приведен в порядок, мы благополучно возвратились на базу.

На фронт пришло госпитальное судно «Илья Муромец», старшим врачом которого был врач И. М. Орлов, а комиссаром флотилии И. Г. Павлов. Несколько раз я был на «Илье», а когда там была большая работа с раненными, принимал в ней участие. Место врача-хирурга на «Илье Муромце» было свободно. Вскоре я получил назначение на должность врача-хирурга плавучего госпиталя «Илья Муромец», заведующего хирургическим отделением. В середине июня я перешел на эту работу. В госпитале лежало много раненых, а вместе с этим и хирургической работы у меня было много. К нам прибыл новый флагманский врач Протопопов /морской врач, остальные врачи, кроме меня, во флоте ранее не служили/. Кроме того, к нам был назначен только что кончивший молодой врач Васильев, но он, когда шел с «Ильи» на «Латыш» в свою часть, погиб, так как «Латыш» наскочил на мину. Кроме хирургической работы я продолжал работать в качестве лектора. Помню, читал на п/х «Факел социализма» лекцию на тему «Роль насекомых в распространении заразных болезней».

В связи с окончанием боевых действий на Каме наша флотилия была направлена на Волгу, на Южный фронт против Деникина. С Камы мы уходили кильватерной колонной, следуя за плавучим «Фортом Урицкого». Во время перехода «Илья Муромец» заходил в Нижний, где 27 июля на верхней палубе /на крыше/ весь персонал плавучего госпиталя снимался. Этот снимок у меня сохраняется. На нем я в кожаной фуражке в бушлате сижу в первом ряду справа от зрителя.

Из Нижнего мы были отправлены на фронт, где моя обычная военно-полевая хирургическая работа заключалась главным образом в излечении осколков снарядов, в извлечении пуль, в производстве необходимых ампутаций, трепанаций черепа и пр. в число раненных ко мне попадали иногда бойцы Красной Армии. Приходилось делать все операции, а также иногда оказывать срочную хирургическую помощь гражданским лицам, которые были на отдельных судах флотилии, используемых в качестве баз. В десятых числах августа на «Илью» прибыл Сабуров /начальник штаба/. Он вызвал меня и сказал, что флотилии необходим второй госпиталь и что я должен приступить к его формированию. Для этих целей я получаю в качестве базы п/х «Иван» и назначаюсь старшим врачом этого госпиталя. Я смотрел этот п/х и со своей стороны предложил использовать под второй госпиталь пароход «Иртыш». Я уже получил на руки предписание начать организацию нового госпиталя, но командующим флотилией Ф. Ф. Раскольниковым приказ об организации второго госпиталя был отменен.

В сентябре месяце у меня много было работы по хирургическому отделению. Периодами во время боев под Царицыным, в которых принимала участие наша флотилия и ее десантный «Кожановский» отряд, наш госпиталь был переполнен ранеными. Иногда наш госпиталь отходил в тыл для эвакуации раненных. Часто летали деникинские самолеты. Помню однажды, это было 22 сентября, утром прилетел аэроплан, бросивший в «Илью Муромца» две бомбы. Одна из них упала около борта. Осколками пробило борт парохода в его нижней части. Кроме того, была повреждена моя перевязочная и разбито стекло в штурвальной рубке. Был смертельно ранен в живот тов. Чернов, один из членов команды нашего парохода. Слышал я также, что у «Ильи» было несколько повреждений в подводной части корпуса. В начале октября уехали флагманский врач флотилии Протопопов и комиссар Павлов, а несколько раньше уехал в Астрахань д-р Угрюмов. Я продолжал работу в хирургическом отделении вместе с Е. Э. Якуб. Хирургические операции делал самые различные, например, делал, помню, операцию по поводу геморроя, делая у одной поступившей раненой женщины акушерскую операцию по поводу запущенного поперечного положения плода/сделал внутренний поворот на ножку/, помимо операции у нее же в связи с ее ранением пулей с самолета.

Я разработал собственный метод подготовки к операциям. Конечно, все очень срочные операции приходилось делать без подготовки. Если же была возможность отложить операцию с вечера до утра, то я следующим образом использовал имеющееся у меня время для подготовки к ней. Повторив по книгам, по атласу, все, что относилось к данной операции, я мысленно проделывал эту операцию с начала и до конца, не просто ее продумывая, я ясно и отчетливо представлял, что я эту операцию уже произвожу. Я вызвал при этом все те зрительные образы, воспроизводил все те ощущения, которые мне предстояло иметь при выполнении операции, я произносил те слова, которые мне предстоит по ходу операции произносить. Я продумывал все те возможные осложнения, которые могут во время операции произойти. Так, мысленно я репетировал по возможности каждую более сложную предстоящую операцию по много раз. Это требовало от меня огромного напряжения. Иногда я так репетировал предстоящие операции всю ночь. Но утром я спокойно входил в операционную, которая помещалась с левой стороны парохода рядом перевязочной, находившейся в кормовой рубке верхнего этажа /рубка 2-го класс/, спокойно и уверенно делал операцию и обычно все проходило удачно. Моим помощником был И. А. Брусин, который чаще всего мне ассистировал. Наркоз вели разные лица. Наркоз вели разные лица. Помню вел его д-р Орлов, д-р Угрюмов, иногда И. А. Брусин. Огромное количество раненых к нам доставили 11 октября, когда на нашу флотилию был большой налет деникинских аэропланов, бросивших, как тогда говорили, штук 200 бомб. Под Царицыным у нас были военные неудачи. Этот город тогда временно был занят белогвардейскими войсками, а наши попытки его освободить оставались не только безуспешными, но и влекли за собой большие жертвы. В этих операциях участвовала наша флотилия не только с реки, но и на суше, где действовал наш десантный отряд под командованием тов. Кожанова.

13-го октября вечером к борту «Ильи Муромца» подошел катер, который прислал за мной командующий нашей флотилии с тем, чтобы я немедленно шел на катер в Дубовку к Азину, командующему дивизией, в содружестве с которой оперировала наша флотилия. Я немедленно отправился, взяв с собой стерилизованные хирургические инструменты и перевязочный материал. Азин был ранен. По дороге мы встретили флагманский корабль нашей флотилии «Межень». В него только что попала бомба с аэроплана. Два человека из команды были тяжело ранены. Вся рубка была разбита. Предварительно я оказал помощь раненым на «Межени», возвратился с ними на «Илью», где их оставил, после чего направился в Дубовку, где находился Азин. Его нашел я в тяжелом состоянии. У него было пулевое ранение правой кисти с раздроблением трех пястных костей, и он лежал с высокой температурой. Никого из медицинского персонала около Азина не было. Сделав все необходимое, наказав в штабе, какой уход нужен Азину, я отправился в обратный путь.

Между прочим, в штабе Азина я встретил, помню, своего земляка, М. Калинина, одновременно с о мной учившегося в Нижнем. Только я учился в гимназии, а Калинин в реальном училище. На другой день 14 октября, было очень много работы. Я сделал несколько операций. Вечером к борту подошел катер, который прислал за мной Азин. Ему было значительно лучше, и он был на ногах. В последующем я продолжал лечить Азина, причем, помню, он уже сам приходил к нам на катер из Дубовки в госпиталь. Лучшая память об Азине, как о замечательной выдающейся личности, ка ко герои Гражданской войны, у меня осталась на всю жизнь.

Приказом по Северному отряду Волжско-Каспийского военного флота за № 188 от II.XI меня назначили врачом этого отряда. В ноябре мы пришли в Нижний. Здесь помимо административной и врачебной работы во флоте я работал также в хирургическом отделении губернской больницы у д-ра А. Н. Куняева. Раньше я не был знаком с этим врачом-самородком, замечательным, исключительно талантливым хирургом и человеком. В Нижнем тогда были два известных хирурга: Куняев и Михалкин. С обоими я встречался на операциях. У А. Н. Куняева я работал не только в губбольнице, но и в хирургическом отделении Красного креста. Я ассистировал Куняеву на многих операциях и много операций сделал сам под его руководством, многому от него научился. Куняев с самого начала отнесся ко мне как к старому знакомому. Когда я пришел к нему в первый раз, он, услышав мою фамилию, сказал мне, что хорошо меня знает, так как многие раненые, которых я оперировал на фронте, после эвакуации в Нижний попадали к нему и были под его наблюдением. За время стоянки в Нижнем мы хорошо подготовили наш плавучий госпиталь к навигации 1920 года. Быстро прошло время этой стоянки. Пришлось вести во флоте работу, связанную с эпидемией сыпного и возвратного тифов. Много народу умерло. Умер мой товарищ по гимназии С. Перов, умерло несколько врачей. А. Н. Куняев, приехавший на «Илью Муромца», посмотреть, как я развернул и оборудовал на нем хирургическое отделение, все одобрил и сказал мне на прощанье: «Возвращайтесь, Михаил Федорович, будем вместе с вами делать большие операции». И, вероятно, я к нему возвратился бы. Но эта наша встреча была последней. В Астрахани я узнал, что мой друг и учитель А. Н. Куняев умер в Нижнем от сыпного тифа.

Волга была очищена от белогвардейцев, и мы свободно прошли Астрахань, где наш плавучий госпиталь «Илья Муромец» был расформирован, а я получил назначение на должность главного врача и хирурга Астраханского морского госпиталя/приказ за        № 1260 от 22 июня по санчасти флота и приказ Старморврача Астраханского порта за № 787 от З.УП-1920 г./. Началась работа в Астраханском морском госпитале. Комиссаром госпиталя был И. П. Наместников, с которым я раньше работал и на «Илье Муромце», и в Нижнем. Я вел хирургическое отделение и занимался административной работой. Неожиданно в августе я получил телеграмму из Москвы, в которой было сказано, что я назначаюсь главным врачом Каспийского флота/ приказ по флоту от 28 августа 1920 г. за 1657/.

Так закончилась моя работа на Волге. Я отправился в Баку, где начал работать в санитарной части Каспийского флота в должности начсанкаспа. В этой должности я проработал почти полтора года, когда был освобожден по телеграмме из Москвы от службы во флоте в связи с моим откомандированием на работу в университет / приказ по санчасти Каспфлота от 25/I-1922 года за № 32/. Перед этим откомандированием Главное управление санитарной части флота /начальник Л. М. Старокадомский / предлагало мне перевод из Каспийского флота на должность начальника санитарной части Черноморского флота, но я от этого перевода отказался. Позднее, в 1930 г., я был вызван на переподготовку и находился в Черноморском флоте на линкоре «Парижская коммуна», где между прочим встретился с т. Кожановым, которого знал до Волжской военной флотилии.

Попав в Баку, я кроме работы во флоте, начал посещать хирургические клиники университета. Бывал, главным образом, в клинике проф. Б. К. Финкельштейна, которому иногда ассистировал на операциях в Черногородской больнице.

Чтобы повторить анатомию для целей хирургии, я пришел на кафедру анатомии Бакинского университета и первое время работал там «для себя». Заинтересовавшись некоторыми вопросами анатомии, я начал вести научную работу по анатомии. Вскоре я получил предложение занять вакантное место пом. прозектора кафедры анатомии с тем, чтобы ежедневно вести занятия со студентами с 5 до 8 вечера. Это предложение я принял, так как у меня оставалась возможность работать во флоте в утренние часы. Во время Гражданской войны я работал во флоте c подъемом и чувствовал необыкновенный подъем тех порядков, среди которых я был. Работа же во флоте в мирное время для меня оказалась менее интересна, чем работа в университете, и я начал хлопотать об освобождении меня от службы во флоте.

Как уже было упомянуто, по должности преподавателя университета я был освобожден от военно-морской службы. Вещественной памятью о работе во флоте у меня сохраняется моя «Служебная книжка военмора за № 250», да бушлат, который я носил. Упоминания о моей работе во флоте имеется в журнале «Архив анатомии, гистологии и эмбриологии» за 1956 г., № 2 в статье, опубликованной в связи с моим шестидесятилетием, под названием «Михаил Федорович Иваницкий». В «Энциклопедическом словаре военной медицины», том 2-й, 1947 год., в статье «Гражданская война» есть раздел «Волжская военная флотилия», соавтором которого я являюсь/ см. мою подпись на стр. 274/. Из врачей, которые при мне были в Волжской военной флотилии и о которых теперь я имею сведения, упомяну о д-ре Виртуозове Михаиле Порфирьевиче/ дом. адрес: Ленинград, Каляевская, 23, кв. 26/ и о д-ре Якуб/Горький, быв. Больница Красного Креста /.

В 1921 году я сдал при Бакинском /Азербайджанском/ университете экзамены на ученую степень «доктор медицины» /14 экзаменов/. До 1924 года, работал в этом университете, я выполнил несколько научных исследований, опубликовал в печати пять работ, выполнил и написал диссертацию на степень доктора медицины, которую защитил в 1925 г. уже после перехода моего в Московский университет на кафедру проф. П. И. Карузина.

В 1925 году я получил в Московском университете звание приват-доцента. Осенью того же года был командирован университетом за границу с научной целью. Я работал в Берлине и в Мюнхене, где выполнил и написал две работы, опубликованные в немецких анатомических журналах, работал так же в Париже у профессора Николя, был на съездах анатомов в Льеже /Бельгия/ и Фрейбург /Германия/, а кроме того, побывал в целом ряде институтов / в Голландии, в Австрии, а, главным образом, в Германии и Франции/.

По возвращении из-за границы в 1926 году я, кроме университета, начал работать в институте физической культуры, где с 1930 года и до настоящего времени являюсь профессором, заведую кафедрой анатомии. В 1931 году я получил приглашение на должность профессора, заведующим кафедрой анатомии в открывшийся тогда новый в Москве медицинский институт /МОКИ-Медвуз/ и это предложение принял. Кроме того, я продолжал состоять профессором Биофака Московского Университета. Не буду останавливаться на всех работах научных, литературных, общественных, которые я выполнил. Я проработал в медицинских институтах 30 лет, а в институте физической культуры теперь работаю более 32 лет. Много подготовил по своей специальности специалистов-анатомов, врачей, спортсменов. Работа моя всегда находила хорошую оценку. Я получил много наград. Специальным приказом по Министерству здравоохранения РСФСР за № 309 от 20 июня 1974 года было отмечено 30-летие моей работы, когда в медицинском институте, где я работал, состоялось заседание ученого Совета, посвященное моему 30-летнему юбилею.

Несколько раз моя работа положительно отмечалась в приказах Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, а в связи с исполнившимся шестидесятилетием со дня моего рождения в 1955 году состоялось в Институте физической культуры специальное заседание ученого Совета института, посвященное этой дате. Среди наград, которые я получил, мне особенно дороги два ордена Ленина, орден Красной Звезды и звание заслуженного деятеля науки РСФСР, присвоенное мне, как сказано в почетной грамоте «За выдающиеся заслуги в области медицинских наук». Я награжден также двумя знаками «Отличнику здравоохранения», «Отличник физической культуры», медалями и некоторыми другими наградами. Имею более ста научных работ, выпустил с тех кафедр, которыми заведовал в медицинских институтах и заведую в институте физической культуры, более двадцати диссертаций. Я работал в нескольких областях анатомии, однако, в наибольшей мере мои научные интересы относятся к вопросам проекции органов на наружную поверхность тела, к возрастной анатомии, к изучению движения человеческого тела и изучению влияния спортивных упражнений на структурные особенности организма в различные периоды его жизни.

Помимо педагогической и научной работы я продолжаю общественную и литературную работу. В прошлом я неоднократно выполнял обязанности председателя экзаменационных комиссий на выпускных экзаменах/ I Московский медицинский институт, 3-й Московский медицинский институт, Институт физической культуры им. Лесгафта и др./. Теперь участвую в работе двух экспертных комиссий ВАК и в других работах. В дальнейшем хотел бы закончить свою книгу, посвященную изучению анатомии на живом человеке, усовершенствовать мою книгу «Анатомия человека», выдержавшую 3 издания, и поработать над анатомическим атласом, посвященным анализу движения человеческого тела с точки зрения функциональной анатомии.

9 декабря 1964 г.                                                      / М. Иваницкий/